Лучшие афоризмы, высказывания, изречения, крылатые выражения

АФОРИЗМЫ ОБ АФОРИЗМАХ

Афоризмы об афоризмах

Поделиться среди друзей
Нравится

Нельзя ни от чего так просто,
к нашей совести взывающего,
взять, и отмахнуться;
к тому же, если ей позволить долго спать,
то она может вовсе
так и не проснуться.
Жизнь – та звучащая повсюду днём и ночью
неумолчная симфония,
и, по большому счёту,
в которую, хотя бы только настроением своим,
из нас уж каждый вносит
собственную ноту.
Никакое «отпущение грехов»
всё ж не отменит,
в поединке с ним жестоком,
беспощадной и неотвратимой битвы
с прямо в сердце
угнездившимся пороком.
Невзгоды жизни сей, являющейся
только жизни будущей
счастливейшей прологом,
едва ли не предоставляют всем нам
лучшую возможность
потрудиться вместе с Богом!
В сравнении с собою прежним,
чем его угодно ни было б
испытывать судьбе,
всегда бывает человек
сегодня, на поверку, ближе
к настоящему себе.
Одно уже определённо:
ни к чему совсем
засиживаться в тесненькой квартире,
ни заходить, уж точно, слишком далеко
нам в своих собственных
суждениях о мире.
Неумолимо исчезает всё
со временем из виду,
в чём секрета нет большого, –
однако только чтобы
где-то и когда-то
к осязаемости проявиться снова.
Недаром вещи часто кажутся
бездушны и бесчувственны
и лишены значения
в руках в расчёт не принимающих
их истинного смысла
и двойного назначения.
Можно порой
одной посредством твёрдой воли
по желательному руслу
ход событий направлять…
Когда ж события,
как тучи грозовые, надвигаются –
лишь надо устоять!
Жизнь предстаёт картиной яростного боя,
в чьё горнило брошен
человек любой,
в котором им в конечном счёте
и, уже несокрушимый,
обретается покой.

Заметить следует, широкому сознанию,
не могущему, к слову,
быть лишь функцией нейронов,
доступно может быть
слияние с орбитами Светил небесных,
так же, впрочем, как и электронов!
Иль не любому продвижению,
будь то на плане внутреннем иль внешнем, –
знать, сам ход вещей таков, –
уже как правило, какой-то характерный
непременно отвечает
ритм усилий и шагов?
Иль жизнь и время не взывают к нам
уж сами по себе,
подумать если потрудиться,
чтоб с поступательной их мощью только
в напряжённом действии
всецело с ними слиться?
На первый взгляд
есть много в жизни нелогичного,
а также предрешённости
нет у неё ни в чём…
Не всякий даже и, казалось бы,
на собственных ногах
может идти своим путём.
Из кожи вон не стоит лезть,
волю, чтоб Богу угодить,
давать самоуничижению…
Иль не везде, где люди есть,
бывает место человеческому долгу
и служению?
Реальность истинная,
в сущности, есть то,
что вправе Тайною мы вечною считать,
что всегда более того,
что мы бываем в состоянии
сегодня воспринять.
Мысль просвещённая
подобна бриллианту наивысшей пробы
и такой же ценности,
она-то именно и даст ответы нам
на все острейшие
вопросы современности.
Образ жизни человека,
будь всегда в работе он
или участник частый пира,
неминуемо накладывает
отпечаток свой
и на его картину мира.
Толпы не в гуще многоликой,
не в правителя дворце,
не посреди хмельного пира –
в тиши, наедине с собою,
человек причастен делается
судьбам всего мира.
Победа истинная – та,
что может быть, по существу, лишь над собой
одержана (одним движением
могучей воли иногда),
случается, способна прятаться
за кажущимся внешним поражением.

Возможно, если человек
и умирает,
угасая среди старости в тиши,

то только лишь в очередной раз износив
одежды временные
собственной души.

От нас судьба,
сколь отношенье её к нам
подчас ни мнится, может быть,
несправедливо и жестоко,
не наших сетований ждёт,
но понимания
своих нравоучительных уроков.
Пусть в жизни этой мало счастья,
зато много всевозможнейших превратностей
и трудностей больших,
но всё, что требуется духу –
это неизменно двигаться вперёд лишь
при условиях любых.
Жизнь состоит
из многих действующих сил,
противоречий роковых,
разнонаправленных движений…
И потому-то на все случаи
для нас у жизни нет
готовых правильных решений.
Любить людей не означает ли одно:
сражаться истово,
сил не щадя своих,
уж точно не с ними самими,
но с тем самым злом,
что действует коварно через них?
Всё же счастливым человеку не бывать
и без того,
при всех превратностях судьбы,
чтобы суметь осмыслить самого себя
и место собственное
в мире обрести.
Для человека, чада Божьего,
за жизнь как ни цепляться,
к долголетью ни стремиться,
должно быть столь же благодатно
в своё время умереть,
как и на этот свет родиться.
Сказать с уверенностью можно:
те условия для жизни
в самом деле хороши,
что вызывают к пробуждению
все дремлющие силы
человеческой души.
Когда и можно всё же к истине прийти
нам, даже будучи прикованным ещё
к земным бороздам,
то, это уж наверняка,
как мореплаватели древние,
в пути ориентируясь по звёздам!
В жизни едва ль из нас не каждого
однажды наступает
тот момент, время такое,
когда как раз по-настоящему в ней важным
вдруг оказывается
совсем другое.
Трудом людей не обработанная почва
не сама ль
в срок надлежащий, безнатужно
даёт развитие тому зерну
из закромов своих,
какое именно ей нужно?

Не зря бывает людям свойственна,
утратив в жизни смысл,
беспечность времяпровождения,
ведь, провалившись в пустоту,
не ощутить ни глубины,
ни самой скорости падения.
Не то суть важно, жить в достатке ль полном
или же в лишеньях,
во дворце иль шалаше…
Что проку хоть бы и в бессмертии,
коль речь идёт о теле,
а отнюдь не о душе?
Так отчего-то есть уже,
что, устремившись на чужбину,
о родном тоскуешь крае,
только пройдя порой
сквозь настоящий ад,
иметь возможно представление о рае.
Вооружиться в жизни стоит
философским отношением
к подъёмам и падениям:
в дороге, право ж, не имеющей конца,
конца не будет
и её преодолениям.
Не все ли в мире революции, по сути,
со времён давнишних
вплоть до наших дней,
переворотами бывали рождены,
производимыми
в сознаниях людей?
Во что б ни верил человек,
какого бы ни исповедал
представления о Боге, –
одна лишь вера до конца
его способна привести
к богопознанию в итоге.
Когда их храмы Бог покинул,
отчего-то, устремляясь
за священные ограды,
с особым рвением
бывают люди склонны совершать
религиозные обряды.
Как часть большого коллектива,
будь он молод или стар,
при обстоятельствах любых
всяк человек обязан действовать,
тем самым побуждая уже
к действию других.
Любовь подобна благодатному дождю,
тому ль сокровищу,
что ждёт в пучине моря…
И всё ж о ней не рассуждают,
точно так же
как о Боге и об Истине не спорят.
Коль присмотреться,
невозможно сосчитать,
пусть всех живых и не лишённых ощущений,
остановившихся в движении своём
в плену у прошлых
своих собственных свершений.

Так отчего-то есть уже,
что, устремившись на чужбину,
о родном тоскуешь крае,

только пройдя порой
сквозь настоящий ад,
иметь возможно представление о рае.

Как, выходя из лона ночи,
новый наступает день,
спеша зари по следу утренней,
жизнь та или иная внешняя
не есть ли каждый раз
лишь производное от внутренней?
Сказать по совести,
чем, время прожигая только даром,
скуку смертную терпеть,
кому на свете белом жить
неинтересно и нерадостно,
тот может умереть.
Пусть жизнь исполнена контрастов,
проясняется в ней многое пускай
лишь с ходом лет, –
ведь для объёмности картине,
как известно,
столь же тень необходима, как и свет.
Не столь губительны бывают
пары газов выхлопных,
и даже испаренья серы,
как хаос мысленный,
что словно смог удушливый
для внутреннего мира атмосферы.
По существу,
смерть и возможность обновления,
вечно живого духа
все прыжки и переходы
из формы в форму
есть один из механизмов
нескончаемого бытия Природы.
Тогда не время сокрушаться
о покое уж былом
и нарушенье тишины,
толпы мятежной слыша крик,
вздыхать о мире ли,
когда доходит дело до войны.
Наверное,
уж если некоторый смысл
и продолжение своё
имеет всё во днях земных,
смерть не конец ещё отнюдь
любым страданиям...
однако отдых временный от них.
Может статься,
жизнью истинной живёт,
а не какою-то иною,
иллюзорной, скоротечной,
человек лишь прилепившийся,
словно кора к стволу,
умом и сердцем к Жизни Вечной.
Двойною, если не тройною, силой
слово обладает
в человеческих устах,
что недвусмысленно и прочно
утверждается в сознании
и в явленных делах.
Обычно вещь тем совершенней,
превосходнее других
в универсальности своей,
чем лишь бывает она проще
и ей же чем меньше требуется
запасных частей.

Будет предательством
едва ли не двойным
(что б тому ни было причиной, право слово),

поворотясь к нему спиной,
покинуть друга одного
ради товарища другого.

Когда есть трещина в сосуде,
и чем будет она больше,
тем стремительней ещё,

всё содержимое его,
сколько в него воды ни лей ты,
утекает сквозь неё.

На холодных отношениях греется одиночество.

The loneliness is warmed by the cold relationship.

Чтобы выстоять очередь в рай, нужно иметь адское терпение.

To endure the queue to the paradise, one needs to have hellish patience.

Люди, как и книги: одни радостные, другие драматические, третьи – чтоб подтереться.
People are like the books can be happy, dramatic and to wipe ass off.

Не иди за толпой, ведь стадо обычно ведут на убой.

Do not follow the crowd, because the herd is usually led to slaughter.

Пространство, в сущности, есть То, Что вечно было, есть и будет,
Как таковое, неизменное всегда.
В Его бездонном и лишённом стен особенном сосуде
Подобны капелькам планета и звезда!
И сколько новых мириад их ни прибудет
Ещё впоследствии, не все ль в Нём поместятся без труда?..
И беспредельно пусть Оно, но в то же время
Нерасторжимо и едино, точно атомное семя.

Иной подчас,
не обретя широких взглядов,
утверждается в высоком самомнении,

тот – утешения не находящий в гордости,
пускается искать его
в смирении…

Когда нечего сказать - люди повторяются.

История одна - адаптированная.

Алкоголизм можно победить только наркоманией.

В борьбе за Равенство у патриотов есть привилегии.

Конец Сатаны вряд ли будет хорошим.

Бог создал меня идеальным. Должен же Он общаться с кем-то Себе равным.

Всех людей можно заменить, и только некоторых - людьми.

Чтобы твои умные мысли стали известными, сначала ты должен написать гениальные... вроде этого...

Шрамы - это шпаргалка жизни.

Классик тот писатель, которого знает любой неграмотный.

За Богом пойдешь - окажешься на кресте, за Сатаной - в огне, поэтому лучше двигайся своим умом.

После промывки мозгов, голову легко любым семенем засадить.

After the brainwashing, it is easy to plant the head with any seed.

Стервятник лишь тогда силен - когда чувствует слабость.

The vulture is only strong when he feels weakness.

Уж дело важное и труд –
поднять сознание
от самых пустословия низов

до понимания
пространственного верного значения
произносимых слов.

"Баба, зачем вообще чернокнижник её скрал?"

Вопрос был скорее риторический, но бабулечка удивила.

"Он хотел, чтоб его любили".

Бах. Вот это я в расчет не брал. Люди – везде люди. «Я хочу, чтоб меня любили и веду себя как дебил». Да, действительно, это – очень по-человечески. Верю.

Так в пять лет я пришел к выводу, что подавляющее большинство человеческих жизней – это истории Жор, старательно ищущих себе Жопы.